Купить билеты Берлин-Москва получилось только на утро следующего дня.
Алекс отпустил меня без проблем. Я знала, что отпустит. Женька ликовал, в эйфории от предстоящей поездки, зачем-то обещал показать университет и главного химика всей России «наш человек и рубаха парень». Пускай главный химик России, согласна на университет и ночевки в Женькиной общаге «там беспорядок, но очень атмосферно». У меня есть Женька, четыре свободных дня и целый мир безумных приключений.
Я пляшу, смеюсь и собираю чемодан:
-Женька, ну какой же ты молодец, Женька! Тебе почаще надо приезжать! А, может, просто останешься у нас? Какая тебе разница, где жить? Хорошие ученые везде нужны!
-Не надо передергивать, -говорит Женька серьезно. Ты же знаешь, что я терпеть не могу Берлин. Я приезжаю только из-за тебя. Лучше сама переезжай в какую-нибудь приличную страну, где хотя бы бывает солнце. Вообще не понимаю, как ты тут живешь? Может быть ты поэтому такая? – Женька крутит пальцем у виска и изображает мое кислое выражение лица.
Женька и Алекс решили устроить отвальную. Женьке все равно за что пить, а у Алекса, как он сам сказал, «веский повод».
В полночь я почувствовала усталость и решила выспаться перед дорогой и многообещающими каникулами.
Я уже спала и вдруг проснулась, как от толчка. На часах 5 утра, Алекса в постели нет. Я встала и пошла посмотреть, что происходит. Не может же быть, что они до сих пор сидят.
Женька похрапывал на диване, а Алекс копошился в полумраке коридора. Я подошла ближе и увидела, что он аккуратно, стараясь не шуметь, закрывает мой дорожный чемодан. В этот момент он обернулся и увидел меня. Наши взгляды сцепились в немой сцене «не ждали». Алекс отпрянул от чемодана и стал сбивчиво оправдываться: «Я шел в туалет и увидел, что замок на чемодане не закрыт до конца, я только хотел поправить…»
Я не слушала дальше. Пазл уже сложился:
-Что ты искал в моих вещах?
Я не спрашиваю, я кричу.
Проснулся Женька и попросил меня заткнуться или он завтра не встанет вовремя.
Я продолжаю орать, срываясь на визг:
-Что тебе опять понадобилось разнюхивать? Опять ищешь письма, улики? Кому на этот раз будешь звонить?
Алекс ничего не отвечает и вытирает лицо рукавом пижамы.
-Я просто хотел…
-Я знаю, что ты хотел. Ты хотел найти, нашарить, обыскать. Получилось? Нашел?
Я задыхаюсь от отчаяния, , беру забытый Женькой бокал из-под «Мэри» и швыряю в Алекса, но попадаю в стену над его головой. Осколки разлетаются, брызги впиваются в белую стену кровавым узором. Алекс кричит «Прекрати!», Женька вскакивает с дивана и скручивает мне за спиной руки. Я продолжаю вырываться, пытаюсь пнуть Женьку и одновременно дотянуться носком до Алекса.
Алекс закрылся в ванной. Наверное, рыдал над раковиной, иначе зачем так долго и громко лилась вода из-под крана. У немцев никогда не льется вода просто так.
Женька смотрит пристально, без своей любимой усмешки.
-Ты что, вообще с катушек съехала? Что это, сейчас, было?
-Ты не понимаешь! Он шпионил за мной до свадьбы, может быть даже из-за него разрушилась моя любовь, а потом, потом…
Я начинаю рыдать и в который раз рассказываю Женьке историю своей свадьбы, своего позора и унижения.
-А теперь он опять! Ты понимаешь? Он опять!!!! Он ничего не понял. Мало того, что я живу с ним и думаю, что это западня, что надо расстаться, но он так старается для меня, мне жалко его, а он, он … Он опять!
Я уже не реву, а просто зло всхлипываю и рассматриваю свои голые ступни.
-Как хорошо, что мы завтра уезжаем! Я не могу его больше видеть.
– Хватит уже! Ты должна перестать жить в своих старых обидах. Да и прости ты парня, ну переживает, ну захотел что-то проверить… У тебя же там нет никакого компромата. Что так нервничать? Пускай себе обыскивает, могу ему еще и мою сумку дать вместе с рюкзаком. Это такие мелочи. Вот что ты психуешь?
Вот что я психую? Это нервы, это, конечно, бесконечное напряжение и нервы. Ненормальная реакция на житейскую, хотя и подлую, по сути, ситуацию – мои вещи обыскивает муж… Орать и бить тарелки ниже человеческого достоинства и леди так не делают. Мне смешно от своих же мыслей. Я говорю Женьке:
-Скажи еще, что леди так себя не ведут.
Женька отвечает: -Леди, Элиция, так не ведут себя точно! Скорее, выходки пьяной потаскушки. Совсем с ума сошла? Главное, было бы из-за чего! Он до сих пор крепко держит меня в своих руках , но спрашивает уже в своей обычной манере:
-Все? Успокоилась? Урон хозяйству больше наносить не будешь? Мужа не колотить обещаешь?
Из ванной вышел Алекс и сказал на ходу, направляясь в спальню. -Ты все не так поняла.
Я улыбнулась ему в ответ: -Главное, чтобы ты все так понял.
Больше в эту ночь никто не спал. Мы с Женькой пили: я чай, он вино. Так и просидели до отъезда на кухне. Позже к нам присоединился не выспавшийся, с кругами под глазами Алекс.
-Я отвезу вас на вокзал.
Я сказала, что это не обязательно и мы доберемся сами.
Но он все равно поехал, помог донести сумки, зашел в купе и неуклюже протянул ко мне руки, не решаясь обнять.
Поймав мой взгляд, тихо сказал:
-Я люблю тебя, а ты этого никак не можешь понять. Надеюсь, что ты хорошо проведешь время на Родине. Я буду ждать тебя и постоянно думать. Он быстро прижал меня к себе и вышел из вагона.
Потом Алекс растеряно стоял на перроне и только когда прозвучал гудок и поезд тронулся он встрепенулся и неуверенно помахал рукой. Женька энергично замахал в ответ, но Алекс его, как будто, не видел. Шел рядом с вагоном и пытался разглядеть меня за широкой Женькиной спиной. Он не мог меня видеть. Я улыбалась. С каждым метром, по мере удаления состава и набора скорости я чувствовала себя все более и более счастливой. Свобода! Никаких Алексов на ближайшие четыре дня! Какое же это прекрасное чувство – совершенная свобода.
-Женька, пошли в вагон-ресторан. Приглашаю! Будем отмечать нашу свободу и придумывать план на ближайшие дни.
-Ты замечаешь, что начинаешь рассуждать, как немка? Какой еще план на ближайшие дни?
Он расставляет руки, как большая птица и на каждом взмахе руками выкрикивает по слову:
-Наш – план – на – будущее – никакого -плана – на – будущее!
-Я обожаю тебя, Женька – смеюсь я и обнимаю его за плечи.
Он обнимает меня в ответ и начинает кружить в танце «Жизни и Огня» в узком коридоре вагона.
Проводница с сильным сомнением в голосе спросила в пространство: -Чаю будете?
Я забежала в купе, чтобы достать из чемодана теплую кофту. Расстегнула замок и порылась в вещах. Руки нащупали мягкий ком, чью-то пушистую шкурку. -Что это? -испугалась я. Не мой чемодан? Нет, вроде бы, мой. На ладони лежит пушистый брелок – непонятный зверь с надписью на животе «Viel Glück» (Удачи). К брелоку крепилась записка «меня не будет рядом, но может быть ты будешь вспоминать обо мне, когда взглянешь на эту игрушку. Желаю Удачи и хорошей поездки».
Я медленно повернулась к Женьке и протянула на вытянутой руке зверька. Женька ничего не сказал, просто медленно покачал головой и сел рядом на полку. Мы молча рассматривали зверька пока Женьке не надоело
-Ты идешь в ресторан?
-Нет. И добавила еле слышно: -Женька, я сволочь
-Живи теперь с этим! Можешь поплакать, опять всех пожалеть, а я пошел.
Он махнул рукой, как отец, потерявший надежду на перевоспитание сына и оставил меня в компании с пушистым укором совести. Я слушала стук колес и думала, что это самый успокаивающий на свете звук. Тутух! Тутух! -Тутух!Тутух!